Сочинение «Дети подземелья» (краткое содержание его мы будем рассматривать в настоящей статье) прекрасно тем, что хотя это и подростковая проза, но она дает очень много и взрослому читателю. Если же ее листает ребенок, то она учит его некоторому канону человеческого поведения: нельзя предавать друзей, надо оставаться твердым и верным своим убеждениями. И большого, и малого читателя «Дети подземелья» учат быть человечным и не отворачиваться от чужого горя, несмотря на социальные предрассудки.
В. Г. Короленко «Дети подземелья» (краткое содержание этого произведения) спешит предстать перед нами во всей красе.
Глава 1. Замок и часовня
Дело происходит в небольшом городке Княжье-Вено. Это место не было обычным, его опоясывали пруды. В одном из них стоял остров, а на острове том был заброшенный замок, который страшно смотрел на город пустотой глазниц своих окон. Древнее строение было еще хоть куда, и в нем жила беднота. Но однажды в кругах нищеты произошло «классовое расслоение»: бедняки благородного происхождения или те, кто раньше обслуживал графов, выгнали тех, кто не служил в высоких кругах, а в их жилах не было замечено «голубой крови». Среди последних были и герои второго плана повествования: Тыбурций Драб и его дети: Валек (7-летний мальчик) и Маруся (3-летняя) девочка.
«Изгнанники» были вынуждены искать себе другой приют и нашли его в подземелье «среди серых камней» прямо над старой часовенкой, которая так же, как замок, пугала местных жителей своей внешностью. Интересно отметить, что жители городка боялись больше старинных строений, нежели населяющих их людей. К люмпенам они относились настороженно, но без явного страха.
Также в первой главе сочинения «Дети подземелья» (краткое содержание, к сожалению, не может вместить в себя всех фактов) много места отводится описанию Тыбурция Драба: его внешности и потрясающей образованности, взявшейся неизвестно откуда.
Глава 2. Вася и его отец
Главный же герой повествования паренек по имени Вася. Он стал бродягой и «уличником» не по нужде, а в известной степени с горя: у мальчика рано умерла мать, оставив маленькую девочку и сына, отец (судья, уважаемый человек) потерял всякий интерес к жизни после смерти жены. И если дочке он еще уделял внимание, потому что она была похожа на мать и будила в нем некоторые светлые воспоминания о супруге, то мальчик был брошен на волю случая. Вася - мальчик с тонкой душевной организацией тяжело переживал разрыв с отцом и его охлаждение к нему. Оттого, наверное, он и начал странствовать.
«Дети подземелья» (краткое содержание также настраивает на подобный лад) - чрезвычайно трогательное и проникновенное сочинение. Щедро В.Г. Короленко рисует образ несчастного, но нравственно здорового и чуткого ребенка. Главное в этом образе то, что Вася, фигурально говоря, человек двух миров: с одной стороны, он мальчик из благополучной семьи. С детства за ним ходили слуги, он никогда не знал, что значит голодать. Другими словами, ему всегда сопутствовали все прелести обеспеченной жизни. С другой же стороны, он - дитя улиц, брошенное отцом без внимания и "с шести лет испытывавшее уже ужас одиночества". На этом опыте разворачивается дальнейшее повествование.
Вторая глава произведения «Дети подземелья» (краткое содержание, надеемся, это демонстрирует) посвящена фактически психологическому портрету главного героя.
Глава 3. Вася, Валек, Маруся
Когда Вася исследовал все потаенные уголки города и странствование как таковое ему немного наскучило, он решил изучить terra Incognita (лат. неизвестная земля) - старую часовню с прилегающим к ней кладбищем.
Конечно, одному было идти туда страшновато, поэтому он созвал небольшой мальчишеский консилиум. Ребят соблазнила тайна, скрытая в часовне (разумеется, о ней ходило по городу много легенд), и обещанные яблоки из судейского сада.
Не будем утомлять читателя подробностями похода и приступа часовни, который осуществили ребята. Главное то, что Вася попал в темное и страшное строение, а его «коллеги» струхнули и сбежали. Тайны герой не обнаружил, но зато познакомился с замечательными ребятами: Валеком и Марусей. На момент встречи Валеку было уже 9, как и Васе, а Марусе почти 5, но пока 4, как и сестре сына судьи.
Из рассказа Валека Вася узнал, что обнаруженные в часовенке дети - это часть тех «изгнанников», которых выселили из замка. Вася говорит, что будет навещать своих новых знакомых как можно чаще и приносить с собой яблоки из родного сада. Валек ему словно нехотя позволяет совершать добрые дела. Вопросы же о доме, обращенные к маленькому нищему, тот обходит «благородным молчанием».
В третьей глава завязываются отношения, которые станут двигателем дальнейших событий повести, так ее выстроил Короленко. «Дети подземелья» (краткое содержание имеется в виду) идут дальше.
Глава 4. Игры детей открывают страшную тайну
Так оно и шло какое-то время. Вася приходил к ребятам, они играли, особенно его визитам радовалась девочка, которой он приносил разные «вкусности». В один из таких дней главный герой обнаружил, что худоба, нетвердая походка 4-летней Маруси не случайны - девочка больна. Но чем конкретно, не ясно, понятно, что жизнь из нее вытягивают «серые камни», проще говоря, подземелье.
Это главное, чем запоминается четвертая глава. И все-таки прекрасна проза Короленко. «Дети подземелья»: краткое содержание и анализ мужественно дошли до середины.
Глава 5. В подземелье
Валек решается и показывает Васе место их с Марусей обитания, т.е. они спускаются в подземелье. Но происходит и еще что-то более важное: у главного героя случается внутренний нравственный конфликт - он узнает, что Валек и другие нищие живут воровством. Казалось бы, очевидная истина, но для мальчика 9-ти лет из хорошей семьи было не так-то просто понять, что его ближайший друг - вор.
Поэтому даже после того как Валек проводил Василия в «святая святых», последний не мог играть с детьми, как и прежде. Их забавы быстро сошли на нет, а сам Вася рано вернулся домой и лег в постель, засыпал он весь в слезах. Плакал мальчик оттого, что некоторым людям приходится жить так, как живут его друзья.
Глава 6. Знакомство Васи с отцом семейства - Тыбурцием Драбом
Дети-бродяги не смогли бы все равно долго скрывать дружбу с Васей от отца. И «хозяин дома» в один из дней все-таки обнаружил у себя чужака. Удивительно, но он проявил неожиданное благородство во время знакомства для человека, который ведет подобный образ жизни. Правда, радушие хозяин выказал только тогда, когда был уверен, что Василий никому не разболтал об укрытии. Тыбуций был очень высокого мнения об отце мальчика, он сказал, что это, пожалуй, единственный судья, у которого есть сердце. Но сначала Драб проверил паренька «на вшивость» и тот с честью выдержал испытание. Глава заканчивается обедом, в котором принимает участие и сын судьи.
Тыбурций Драб - замечательный персонаж, созданный писателем В.Г. Короленко. «Дети подземелья» (краткое содержание по главам не передает всего очарования образа мудрого бездомного) обязательно надо читать полностью.
Глава 7. Болезнь Маруси входит в критическую фазу
Наступила очередная осень. Погода испортилась, а меж тем Васе понадобилось чаще выбираться из дома и навещать своих друзей. Но дело было не только в скверной погоде: Януш - предводитель «аристократов», засевших в замке (вернее, в его развалинах), наведался к судье и рассказал ему о том, что его сын ходит в подземелье. Отец Васи ему, конечно, не поверил, но визиты в "дурное общество" стали опасны для мальчика. Это было тем более плохо, так как девочка Маруся совсем разболелась. Василию было нестерпимо смотреть, как медленно исчезает из бытия девочка, к которой он привязался как к сестре.
И тем не менее, он рассказал о сплетнях старика Януша Драбу. Тот сказал, что это очень скверно, ибо судья хоть и человек очень хороший и порядочный, но против закона он не пойдет.
Диалогом между Васей и Драбом заканчивается седьмая глава, но не наш рассказ. «Дети подземелья» (краткое содержание содержит еще одну главу) продолжаются.
Глава 8. Финал истории
В кульминации, естественно, Марусе стало хуже. И Вася был так добр, что приносил в подземелье свои игрушки, но они мало помогали девочке забыть о болезни. Тогда мальчик обратился за помощью к своей сестренке. У нее была роскошная барышня (кукла) - подарок умершей матери. Сначала Соня (так звали девочку) не хотела отдавать свою любимицу, но потом Василий все-таки сломил сопротивление сестры.
Сказать, что Марусе понравилась кукла, значит, не сказать ничего. Кукла оказала на нее эффект "живой воды". Сестренка Валека не только поднялась с кровати, но и начала ходить по полу подземелья своими босыми ногами.
Жаль, что ремиссия длилась недолго. Через некоторое время Маруся снова слегла, а у Васи из-за куклы возникли дома проблемы. Причем Соня была в этом совсем не виновата, слуги заподозрили неладное, да и отец стал волноваться, ведь это подарок горячо любимой им жены.
В итоге Вася попал под домашний арест. А закончился он пристрастным допросом судьи своего сына, но тот ни словом не опорочил своих друзей и не выдал тайны исчезновения куклы. Отец все больше сжимал плечо и делал все больнее сыну, но не по злому умыслу, а лишь потому, что не мог справиться с бушевавшим внутри гневом. В разгар напряженного действа с улицы Васю стал выкликать Тыбурций Драб. Затем он вошел в кабинет и после непродолжительного диалога с судьей, они вдвоем отправились с другую комнату, где сам Драб и рассказал всю историю безутешному мужу. Конечно, предварительно «Отец семейства» вернул куклу и пригласил Васю на прощание с Марусей. Тыбурций сказал: «Приходи к нам попрощаться с моей девочкой. Отец отпустит тебя. Она… она умерла». «Дети подземелья» (краткое содержание по главам не передает всего драматизма происходящего) достигают в этой точки предела трагичности.
По большому счету это конец истории. Далее следует описание церемонии прощания, а в заключении В.Г. Короленко от лица мальчика говорит, что бродяги вскоре покинули подземелье. Валек и его отец растворились где-то в мире. Старая часовня обрушилась, проломив потолок подземелья, а на кладбище, располагающемся рядом, сохранилась в приличном виде только одна могила (нетрудно понять, какая именно). На нее очень часто приходили Соня, Вася и их отец.
В небольшом местечке Княж-городок на юго-западе России, где так сильно польское влияние, живет семья: мальчик-рассказчик Вася, его сестра Соня и отец. Мать умерла, когда мальчику было шесть лет. Отец как будто позабыл о сыне — так было глубоко его горе.
В городе на острове есть старый заброшенный замок, где обитает нищета.
Порядок среди нищих наводит старый Януш — кого-то привечает, кого-то выгоняет. Несчастные изгнанники, по слухам, нашли себе приют в подземельях около часовни — тоже заброшенной. Они «составили дружное сообщество и занимались, между прочим, мелким воровством в городе и окрестностях.
Организатором и руководителем этого сообщества несчастливцев был пан Тыбурций Драб, самая замечательная личность из всех не ужившихся в старом замке».
Внешность у него была самая мужицкая, однако он знал латынь и еще кое-какую премудрость.
Были у него дети: мальчик лет семи, но рослый и развитой не по летам, и маленькая четырехлетняя девочка.
Вася, тоскующий без отцовского внимания, слоняется по городу, за что его зовут бродягой и негодным мальчишкой. Отец же так строг и угрюм, что мальчик боится его и замыкается в себе. Искренне мальчик любит только сестру Соню, но и отец, и нянька опасаются, что он испортит малышку, и ограничивают их общение.
Как-то, слоняясь с такими же мальчишками-бродягами, Вася подобрался к часовне и свалился вниз. Его товарищи в страхе разбежались, они верили, что в часовне живет нечистая сила.
В часовне герой повести знакомится с детьми Тыбурция: Валеком и маленькой болезненной девочкой Марусей.
Рассказчик угощает их яблоками и предлагает дружбу.
Но Валек отрицательно качает головой: сын нищего, пьяницы и вора не может дружить с сыном пана судьи, а девочка приглашает рассказчика приходить.
Мальчик обещает приходить и никому не рассказывать об этом.
Особенно трогает сердце чувствительного одинокого мальчика Маруся.
«Это было бледное, крошечное создание, напоминавшее цветок, выросший без лучей солнца. Несмотря на свои четыре года, она ходила еще плохо, неуверенно ступая кривыми ножками и шатаясь, как былинка; руки ее были тонки и прозрачны; головка покачивалась на тонкой шее, как головка полевого колокольчика; глаза смотрели порой так не по-детски грустно, и улыбка так напоминала мне мою мать в последние дни, когда она, бывало, сидела против открытого окна и ветер шейелил ее белокурые волосы, что мне становилось самому грустно, и слезы подступали к глазам.
Я невольно сравнивал ее с моей сестрой; они были в одном возрасте, но моя Соня была кругла, как пышка, и упруга, как мячик. Она так резво бегала, когда, бывало, разыграется, так звонко смеялась, на ней всегда были такие красивые платья, и в темные косы ее каждый день горничная вплетала алую ленту.
А моя маленькая приятельница почти никогда не бегала и смеялась очень редко, когда же смеялась, то смех ее звучал, как самый маленький серебряный колокольчик...
Платье ее было грязно и старо, в косе не было лент, но волосы у нее были гораздо больше и роскошнее, чем у Сони, и Валек, к моему удивлению, очень искусно умел заплетать их, что и исполнял каждое утро».
Когда приходит Вася, дети выходят и играют на свежем воздухе.
Гость пытается втянуть девочку в подвижные игры, но она плачет. Она играет с цветами и разноцветными камешками, что-то приговаривая. Серый камень высосал из нее жизнь.
Дети разговаривают о своих родителях. Оказывается, Тыбурций очень уважает «пана судью» за то, что он справедлив и не боится власть имущих. Даже «засудил одного графа».
Мальчику грустно, что его уважаемый отец никогда не сможет полюбить сына так, как любит Валека и Марусю Тыбурций, который даже иногда плачет над ними.
Однажды рассказчик случайно обнаружил вход в подземелье и был поражен сумраком, сыростью, холодом. Так вот какой «серый камень» убивает Марусю!
Валек признается рассказчику, что иногда ворует булки на базаре — ведь Маруся плачет, когда голодна.
Сын судьи расстраивается: он привык к моральным нормам людей, которые никогда не голодали, но все-таки не отказывается от своих друзей.
Долго удавалось скрывать детскую дружбу от Тыбурция. Вася приходил к часовне только тогда, когда видел Тыбурция и его компанию в городе.
Тыбурций сначала перепугал Васю до смерти, пообещав зажарить на костре, а потом завел с ним взрослую беседу: «Всякому свое, каждый идет своей дорожкой, и кто знает... может быть, это и хорошо, что твоя дорога пролегла через нашу. Для тебя хорошо, потому что лучше иметь в груди кусочек человеческого сердца вместо холодного камня, — понимаешь?..»
В этот вечер Тыбурцию удалось украсть окорок у ксендза — и в подземелье настоящий пир.
— Скажи, моя Маруся, хорошо ли я сделал, что принес тебе жаркое?
— Хорошо! — ответила девочка, слегка сверкнув бирюзовыми глазами. — Маня была голодна.
Мальчик возвращается домой, не зная, что и думать.
«Нищие... воры... у них нет дома!.. От окружающих я давно уже знал, что со всем этим соединяется презрение. Я даже чувствовал, как из глубины души во мне подымается вся горечь презрения, но я инстинктивно защищал мою привязанность от этой горькой примеси».
С приходом осени Маруся начала болеть. «Она ни на что не жаловалась, только все худела; лицо ее все бледнело, глаза потемнели, стали больше, веки приподнимались с трудом».
В теплые дни Марусю выносят наверх, но таких дней все меньше. В холода девочка остается в подземелье — и ей все хуже.
Старый Януш, глава нищих в замке, доносит о дурном поведении Тыбурция отцу Васи. И хотя пан судья прогоняет доносчика, мальчик опрометью бросается сообщить плохую новость Тыбурцию. Надо быть осторожней.
Марусе становится все хуже. Ничто не радует ее. Вася обращается к своей сестре Соне.
«У Сони была большая кукла, с ярко раскрашенным лицом и роскошными льняными волосами, подарок покойной матери. На эту куклу я возлагал большие надежды и потому, отозвав сестру в боковую аллейку сада, попросил дать мне ее на время. Я так убедительно просил ее об этом, так живо описал ей бедную больную девочку, у которой никогда не было своих игрушек, что Соня, которая сначала только прижимала куклу к себе, отдала мне ее и обещала в течение двух-трех дней играть другими игрушками, ничего не упоминая о кукле».
И что же? «Маленькая кукла сделала почти чудо: Маруся, давно уже не сходившая с постели, стала ходить, водя за собой свою белокурую дочку, и по временам даже бегала, по-прежнему шлепая по полу слабыми ногами».
Соня в самом деле не жалуется и не плачет, уверяя няньку, что кукла ушла гулять. Но все это кажется очень подозрительным... Над мальчиком сгущаются тучи.
Валек и Вася решают вернуть куклу обратно, но девочка, лежащая в забытьи, тревожится при малейшей попытке забрать у нее ее сокровище, и мальчики отступаются.
Наконец туча разражается грозой. Отец вызывает Васю в кабинет и устраивает ему допрос, обвиняя в краже куклы — а это память о матери.
Судья, видя запирательство сына, приходит в такое бешенство (готов уже его избить), что мальчик боится навеки потерять свое расположение к отцу.
И тут появляется Тыбурций, который возвращает куклу и рассказывает отцу, для кого Вася ее взял.
«Я все еще стоял на том же месте, как дверь кабинета отворилась и оба собеседника вошли. Я опять почувствовал на своей голове чью-то руку и вздрогнул.
То была рука отца, нежно гладившая мои волосы.
Тыбурций взял меня на руки и посадил, в присутствии отца, к себе на колени.
— Приходи к нам, — сказал он, — отец тебя отпустит попрощаться с моей девочкой... Она... она умерла».
Отец просит у Васи прощения, а сын с живостью целует его руку. Доверительные отношения восстанавливаются. Оба многое поняли.
Отец дал мальчику денег:
— Скажи, что я покорнейше прошу принять их от меня... Покорнейше...
Вася прощается со своей маленькой подружкой.
«Вскоре после описанных событий члены «дурного общества» рассеялись в разные стороны ».
Тыбурций и Валек совершенно неожиданно исчезли, часовня разрушилась.
«Только одна могила, огороженная частоколом, каждую весну зеленела свежим дерном, пестрела цветами.
Мы с Соней, а иногда даже с отцом посещали эту могилу...»
Но после смерти матери семейная трагедия оборачивается для них тяжелой болью и нелюбовью отца к шестилетнему сыну. Отец отдаляется от сына и ограничивается общением с дочерью. Мальчик считает себя брошенным и бесцельно шатается по городу, и однажды встречает двух нищих маленьких бродяг, Валерку и Марусю, которые вынуждены воровать и попрошайничать, чтобы выжить. Они живут в развалинах старого замка со своим отцом Тибурцием и другими нищими. Таким образом, Вася находит себе друзей и приглашает их поиграть в саду своего дома, но Тибурций не одобряет такого гостеприимства, ведь знает, что отец мальчика уважаемый в городе судья. Однако ребята не предают своей дружбы и продолжают встречаться.
Рассказ «Дети подземелья» Короленко (другое название – «В дурном обществе») написан в 1885 году. Произведение было включено в первую книгу писателя «Очерки и рассказы».
В повести «Дети Подземелья» Короленко затрагивает вопросы сострадания, сопереживания, благородства, раскрывает знаковые для русской литературы темы отцов и детей, дружбы, бедности, взросления и становления личности. На нашем сайте вы можете читать онлайн краткое содержание «Детей подземелья», а также пройти тест для проверки знания сюжета произведения.
Главные герои Вася – сын судьи, мальчик шести лет, потерявший мать. От его лица ведется повествование. Валек – бездомный мальчик лет семи-девяти, сын Тыбурция, брат Маруси.
Внимание
Маруся – бездомная девочка лет трех-четырех, дочь Тыбурция, сестра Валека. Другие герои Тыбурций Драб – предводитель нищих, отец Валека и Маруси; образованный мужчина, очень любил своих детей.
Дети подземелья
- Краткие содержания
- Короленко
- Дети подземелья
Рассказ ведет мальчик Вася. Его папа богатый и уважаемый судья и семья живет хорошо.
Но у мальчика нет мамы, так как она умерла. Из-за этого Нельзя сказать, что Вася счастливый ребенок. Его отец очень изменился, после смерти жены, он перестал уделять должное внимание мальчику, а только лишь занимается воспитанием младшей сестры Васи.
Инфо
Мальчик растет без присмотра взрослых, не смотря на то, что у него есть все необходимое: дом, еда и одежда. Однажды, на прогулке, Вася познакомился с мальчиком, которого звали Валек, и с его сестрой по имени Маруся, которые живут крайне бедно, в подземелье.
Присматривает за детьми один пан Тыбурций, который сам очень беден. Чтобы прокормить себя и детей, пану Тыбурцию приходится воровать.
Дети подземелья короленко: краткое содержание
Но чем конкретно, не ясно, понятно, что жизнь из нее вытягивают «серые камни», проще говоря, подземелье. Это главное, чем запоминается четвертая глава. И все-таки прекрасна проза Короленко.
«
Дети подземелья»: краткое содержание и анализ мужественно дошли до середины. Глава 5. В подземелье Валек решается и показывает Васе место их с Марусей обитания, т.е.
они спускаются в подземелье. Но происходит и еще что-то более важное: у главного героя случается внутренний нравственный конфликт – он узнает, что Валек и другие нищие живут воровством. Казалось бы, очевидная истина, но для мальчика 9-ти лет из хорошей семьи было не так-то просто понять, что его ближайший друг – вор.
Поэтому даже после того как Валек проводил Василия в «святая святых», последний не мог играть с детьми, как и прежде. Их забавы быстро сошли на нет, а сам Вася рано вернулся домой и лег в постель, засыпал он весь в слезах.
Короленко, «дети подземелья»: краткое содержание по главам
На одном из них был остров, на острове - старый замок, ужас от которого «царил над всем городом». В развалинах замка жили нищие и другие «тёмные личности».
Между ними происходили раздоры, и часть «несчастных сожителей» изгнали из замка. Они остались без крова, и у Васи «сжималось сердце» от жалости к ним. Главарём изгоев был Тыбурций Драб, обладающий страшной обезьяньей внешностью. В его глазах «светилась острая проницательность и ум», а прошлое «было покрыто мраком неизвестности».
При нём изредка видели двух детишек: семилетнего мальчика и трёхлетнюю девочку. Однажды Вася с друзьями забирается в часовню на горе возле замка.
Друзья испугались «чертей» в темноте часовни и убежали, оставив его одного. Так Вася знакомится с Валеком и маленькой Марусей. Они подружились.
Позднее Вася попадает в подземелье, где «две струи света… лились сверху… каменные плиты пола…
Дети подземелья» (краткое содержание по главам не передает всего очарования образа мудрого бездомного) обязательно надо читать полностью. Глава 7. Болезнь Маруси входит в критическую фазу Наступила очередная осень. Погода испортилась, а меж тем Васе понадобилось чаще выбираться из дома и навещать своих друзей. Но дело было не только в скверной погоде: Януш – предводитель «аристократов», засевших в замке (вернее, в его развалинах), наведался к судье и рассказал ему о том, что его сын ходит в подземелье. Отец Васи ему, конечно, не поверил, но визиты в «дурное общество» стали опасны для мальчика. Это было тем более плохо, так как девочка Маруся совсем разболелась. Василию было нестерпимо смотреть, как медленно исчезает из бытия девочка, к которой он привязался как к сестре. И тем не менее, он рассказал о сплетнях старика Януша Драбу.
Краткое содержание короленко дети подземелья для читательского дневника
Между ним и судьей происходит разговор наедине, после которого Вася замечает перемены в отце. Он признается, что был не прав по отношению к сыну и извиняется перед ним. И теперь мальчик мог спокойно посетить своих друзей, которые заменяли ему все это время семью. Ведь там он не слышал упреков и чувствовал себя нужным. Теперь же он шел туда попрощаться с Марусей. Вскоре после этих событий, «дурное общество» исчезло с улиц городка, покинув свое пристанище. Никто не знал, куда они подались. Так же, никто и не знал, откуда они появились в их городе.
В этом произведении противопоставляется жизнь разных по положению в обществе и обеспеченности людей. Для героя повести нищие заменяют ему родных, они очень близки мальчику и отношения с ними у него теплее, чем с родным отцом.
Не смотря на расхожесть некоторых мнений, дружба мальчиков только крепнет.
Краткое содержание — дети подземелья — короленко
Глава 2 Шестилетний Вася, сын судьи после смерти своей матери из-за того, что считает себя никому не нужным становится бродягой, ведь уважаемый человек и вдовец не уделяет должного внимания сыну, т. к. и сам не может пережить потерю жены. И если с дочкой Соней он находит минутку поговорить, то мальчик и в самом деле остается брошенным в этой трагедии. Вася - ребенок с тонкой душевной организацией. Он тяжело переживает охлаждение отца к нему и оттого начинает странствовать. Его образ в произведении передает несчастье мальчика при всей его здоровой нравственности и чуткости. Он, волею случая, попал из благополучной жизни в нищую. Попал как гость, но постарался понять и искренне сочувствовал тем, кто оказался в том мире. С одной стороны, он живет в окружении слуг и не знает, что такое голодать, а с другой - он дитя улиц, брошенный отцом без внимания и испытывавший ужас одиночества.
One more step
Все краткие содержания за 2 минуты
- Краткие содержания
- Короленко
- Дети подземелья
Герой повести – Вася. Он рассказывает об одном из эпизодов своего детства. Мальчик живет со своим отцом-судьей в польском захудалом городке Княжье-Вено. Ему 6 лет. Мать у Васи умерла. С отцом у него отношения натянутые. Тот больше любит четырехлетнюю дочурку Соню. Девочка очень похожа на свою мать. И вдовец отдает всю свою родительскую любовь ей. Вася же растет, предоставленный самому себе.
Местность вокруг городка была заболочена, было много и прудов, пораставших тиной. Посреди одного из таких водоемов находился остров. А на острове располагался старый замок.
Был он наполовину разрушен. И обитал там нищий сброд. Но нашелся человек, который решил навести там свои порядки.
Это был Януш. Он выхлопотал себе нечто вроде роли управляющего замком и занялся выселением нищих.
Краткое содержание «дети подземелья» короленко
Вася, Валек, Маруся Когда Вася исследовал все потаенные уголки города и странствование как таковое ему немного наскучило, он решил изучить terra Incognita (лат. неизвестная земля) – старую часовню с прилегающим к ней кладбищем. Конечно, одному было идти туда страшновато, поэтому он созвал небольшой мальчишеский консилиум.
Ребят соблазнила тайна, скрытая в часовне (разумеется, о ней ходило по городу много легенд), и обещанные яблоки из судейского сада. Не будем утомлять читателя подробностями похода и приступа часовни, который осуществили ребята.
Главное то, что Вася попал в темное и страшное строение, а его «коллеги» струхнули и сбежали. Тайны герой не обнаружил, но зато познакомился с замечательными ребятами: Валеком и Марусей. На момент встречи Валеку было уже 9, как и Васе, а Марусе почти 5, но пока 4, как и сестре сына судьи.
Мальчишки были уверены в том, что никого из обитателей там днем не окажется. Однако они ошиблись. В часовне оставались двое детей. Товарищи Васи, испугавшись убежали, а мальчик остался там. Тут и происходит его знакомство с «детьми подземелья». Это мальчик Валек, ему лет 9, и четырехлетняя девчушка Маруся. С того дня они стали друзьями Васи и он каждый день приходил к ним. Отец его ничего не знал об этих посещениях. А в душе мальчика, еще детской и не знающей жизни, за время общения с нищими детьми возникает множество новых ощущений и вопросов. Очень много они беседуют с Вальком, и о многом. На вопрос, является ли пан Тыбурций отцом Валька, тот отвечает неуверенно. Но, на вопрос любит ли он его, напротив, не задумываясь дает положительный ответ. Чем не мог похвастаться Вася. Большую часть времени проводят мальчики в разговорах и заботе о Марусе.
Краткое содержание произведения дети подземелья
Глава 5 Валерка решается показать Васе их с Марусей место обитания и они все вместе спускаются в подземелье. Но это не пугает мальчика так сильно, как-то, о чем он узнает в дальнейшем: все нищие в этом подземелье и в том числе его друзья живут воровством.
У главного героя развивается внутренний нравственный конфликт и в глубине души он не может принять этого. Можно сказать, очевидная истина происходящего для девятилетнего мальчика из хорошей интеллигентной семьи оказалась сложным препятствием в понимании того, что его самый близкий друг - вор. Поэтому даже после того, как Валерка провожает его в место их пребывания, Вася сторонится и не может играть с ребятами, как прежде. Их интересные забавы моментально прекращаются, Вася рано возвращается домой, ложится в постель и засыпает весь в слезах. Глава 6 Преданная дружба продолжалась.
Вася повествует об одном случае, произошедшем, когда он был ребёнком.
Мальчиком он рос с отцом в небольшом городе Княжье-Вено, что в Польше. Ему шесть лет. Его мама умерла, а с отцом он не ладил. Тот души не чаял в Васиной сестре – Соне. Мальчик живет сам по себе.
Окрестности их города были сплошь в болотах, прудах. Посередине одного пруда стоял остров. Там находился ветхий, полуразрушенный замок. Там всегда собирались нищие и бродяги.
Но отыскался человек, который захотел привести это в порядок. После того, как он выгнал весь сброд, в замке остались слуги графа. Вася с друзьями нередко наблюдал за замком, прячась неподалёку.
Первое время нищие бродили по улицам города. Но спустя время они исчезли. Шли разговоры, что бродяги поселились в неизведанных подземельях. Вскоре, они снова появились на улицах. Их главным был пан Тыбурций.
Как-то, Вася с товарищами решают залезть в часовню и узнать, что там происходит. Они считали, что в дневное время никого из бродяг там не увидят. Но в заброшенной часовне находились дети. Друзья Васи перепугались и сбежали, а он продолжал находиться там.
Тогда он и познакомился с детьми подземелья. Первого девятилетнего ребёнка звали Валек, а второй была четырёхлетняя Маруся.
С этого момента они и подружились. Он постоянно навещал их. Вася, ничего не ведающий о жизни, за то время, пока он проводил время с этими детьми, получал много новых впечатлений. Они постоянно разговаривают обо всем. Вася, спросив у Валька, является ли пан Тырбуций его отцом, получил робкий ответ. Но зато тот уверенно говорит, что любит его.
Все время ребята ухаживали за Марусей. Они придумывают различные истории, пытаются развеселить. Девочка болеет. Она мало улыбается и не хочет играть. Вася очень быстро привыкает к этим детям. Он искренне дорожил ими.
Однажды, Валек решает показать мальчику то место, где они проживают. В скором племени Вася знакомится и с паном Тырбуцием, который внезапно вернулся раньше времени и увидел детей вместе. Он признает Васю.
Наступила осень. Маруся ещё больше ослабла. Она окончательно прекратила бывать на улице. Когда было тепло мальчики поднимали ее наверх. Пытаясь обрадовать маленькую девочку, Вася просит у Сони ее куклу. Сестра, проникшись историей о больной девочке, отдаёт куклу и клянётся не рассказывать об этом отцу.
Маруся, никогда не имевшая кукол, оживляется на некоторое время. Но вскоре это закончилось. Девочка вновь захворала.
Отец заметил пропавшую игрушку. Дочь ничего об этом не сказала. По возвращении Васи, отец начал допытываться его. Но мальчик упорно молчал. Отец был недоволен им. Но внезапно к ним приходит пан Трыбуций. Он возвращает куклу и сообщает, что Маруся умерла. После беседы с паном, отец просит прощения у сына. Сейчас Вася мог не боясь, навестить нищих, которые были ему вместо семьи. Теперь он направлялся туда, чтобы проститься с Марусей. Вскоре, бродяги исчезли из города. Никто не мог сказать, куда они пошли. Также неизвестно было, откуда они возникли в Княжье-Вено.
– Ага, ага! – поддакивал «профессор».
– Вот ты поддакиваешь, а сам не понимаешь, при чем тут клеванский ксендз, – я ведь тебя знаю. А между тем не будь клеванского ксендза, у нас не было бы жаркого и еще кое-чего…
– Это вам дал клеванский ксендз? – спросил я, вспомнив вдруг круглое, добродушное лицо клеванского ксендза, бывавшего у отца.
– У этого малого любознательный ум, – продолжал Тыбурций, по-прежнему обращаясь к «профессору». – Действительно, его священство дал нам все это, хотя мы у него не просили, и даже, быть может, не только его левая рука не знала, что дает правая, но и обе руки не имели об этом ни малейшего понятия…
Из этой странной и запутанной речи я понял только, что способ приобретения был не совсем обыкновенный, и не удержался, чтоб еще раз не вставить вопроса:
– Вы это взяли… сами?
– Малый не лишен проницательности, – продолжал Тыбурций по-прежнему. – Жаль только, что он не видел ксендза: у него брюхо, как настоящая сороковая бочка, и, стало быть, объедение ему очень вредно. Между тем мы все, здесь находящиеся, страдаем скорее излишнею худобой, а потому некоторое количество провизии не можем считать для себя лишним… Так ли я говорю?
– Ага, ага! – задумчиво промычал опять «профессор».
– Ну вот! На этот раз мы выразили свое мнение очень удачно, а то я уже начинал думать, что у этого малого ум бойчее, чем у некоторых ученых… Впрочем, – повернулся он вдруг ко мне, – ты все-таки еще глуп и многого не понимаешь. А вот она понимает: скажи, моя Маруся, хорошо ли я сделал, что принес тебе жаркое?
– Хорошо! – ответила девочка, слегка сверкнув бирюзовыми глазами. – Маня была голодна.
Под вечер этого дня я с отуманенною головой задумчиво возвращался к себе. Странные речи Тыбурция ни на одну минуту не поколебали во мне убеждения, что «воровать нехорошо». Напротив, болезненное ощущение, которое я испытывал раньше, еще усилилось. Нищие… воры… у них нет дома!.. От окружающих я давно уже знал, что со всем этим соединяется презрение. Я даже чувствовал, как из глубины души во мне подымается вся горечь презрения, но я инстинктивно защищал мою привязанность от этой горькой примеси. В результате – сожаление к Валеку и Марусе усилилось и обострилось, но привязанность не исчезла. Убеждение, что «нехорошо воровать», осталось. Но, когда воображение рисовало мне оживленное личико моей приятельницы, облизывавшей свои засаленные пальцы, я радовался ее радостью и радостью Валека.
В темной аллейке сада я нечаянно наткнулся на отца. Он, по обыкновению, угрюмо ходил взад и вперед с обычным странным, как будто отуманенным взглядом. Когда я очутился подле него, он взял меня за плечо:
– Откуда это?
– Я… гулял…
Он внимательно посмотрел на меня, хотел что-то сказать, но потом взгляд его опять затуманился, и, махнув рукой, он зашагал по аллее. Мне кажется, что я и тогда понимал смысл этого жеста:
«А, все равно. Ее уж нет!..»
Я солгал чуть ли не в первый раз в жизни.
Я всегда боялся отца, а теперь тем более. Теперь я носил в себе целый мир смутных вопросов и ощущений. Мог ли он понять меня? Мог ли я в чем-либо признаться ему, не изменяя своим друзьям? Я дрожал при мысли, что он узнает когда-либо о моем знакомстве с «дурным обществом», но изменить Валеку и Марусе – я был не в состоянии. Если бы я изменил им, нарушив данное слово, то не мог бы при встрече поднять на них глаз от стыда.
Близилась осень. В поле шла жатва, листья на деревьях желтели. Вместе с тем наша Маруся начала прихварывать.
Она ни на что не жаловалась, только все худела; лицо ее все бледнело, глаза потемнели, стали больше, веки приподнимались с трудом.
Теперь я мог приходить на гору, не стесняясь тем, что члены «дурного общества» бывали дома. Я совершенно свыкся с ними и стал на горе своим человеком. Темные молодые личности делали мне из вяза луки и самострелы; высокий юнкер с красным носом вертел меня на воздухе, как щепку, приучая к гимнастике. Только «профессор», как всегда, был погружен в какие-то глубокие соображения.
Все эти люди помещались отдельно от Тыбурция, который занимал «с семейством» описанное выше подземелье.
Осень все больше вступала в свои права. Небо все чаще заволакивалось тучами, окрестности тонули в туманном сумраке; потоки дождя шумно лились на землю, отдаваясь однообразным и грустным гулом в подземельях.
Мне стоило много труда урываться из дому в такую погоду; впрочем, я только старался уйти незамеченным; когда же возвращался домой весь вымокший, то сам развешивал платье против камина и смиренно ложился в постель, философски отмалчиваясь под целым градом упреков, которые лились из уст нянек и служанок.
Каждый раз, придя к своим друзьям, я замечал, что Маруся все больше хиреет. Теперь она совсем уже не выходила на воздух, и серый камень – темное, молчаливое чудовище подземелья – продолжал без перерыва свою ужасную работу, высасывая жизнь из маленького тельца. Девочка теперь большую часть времени проводила в постели, и мы с Валеком истощали все усилия, чтобы развлечь ее и позабавить, чтобы вызвать тихие переливы ее слабого смеха.
Теперь, когда я окончательно сжился с «дурным обществом», грустная улыбка Маруси стала мне почти так же дорога, как улыбка сестры; но тут никто не ставил мне вечно на вид мою испорченность, тут не было ворчливой няньки, тут я был нужен – я чувствовал, что каждый раз мое появление вызывает румянец оживления на щеках девочки. Валек обнимал меня, как брата, и даже Тыбурций по временам смотрел на нас троих какими-то странными глазами, в которых что-то мерцало, точно слеза.
На время небо опять прояснилось; с него сбежали последние тучи, и над просыхающей землей, в последний раз перед наступлением зимы, засияли солнечные дни. Мы каждый день выносили Марусю наверх, и здесь она как будто оживала; девочка смотрела вокруг широко раскрытыми глазами, на щеках ее загорался румянец; казалось, что ветер, обдававший ее своими свежими взмахами, возвращал ей частицы жизни, похищенные серыми камнями подземелья. Но это продолжалось недолго…
Между тем над моей головой тоже стали собираться тучи. Однажды, когда я, по обыкновению, утром проходил по аллеям сада, я увидел в одной из них отца, а рядом старого Януша из замка. Старик подобострастно кланялся и что-то говорил, а отец стоял с угрюмым видом, и на лбу его резко обозначалась складка нетерпеливого гнева. Наконец он протянул руку, как бы отстраняя Януша с своей дороги, и сказал:
– Уходите! Вы просто старый сплетник!
Старик как-то заморгал и, держа шапку в руках, опять забежал вперед и загородил отцу дорогу. Глаза отца сверкнули гневом. Януш говорил тихо, и слов его мне не было слышно, зато отрывочные фразы отца доносились ясно, падая, точно удары хлыста.
– Не верю, ни одному слову… Что вам надо от этих людей? Где доказательства?.. Словесных доносов я не слушаю, а письменный вы обязаны доказать… Молчать! Это уж мое дело… Не желаю и слушать.
Наконец он так решительно отстранил Януша, что тот не посмел более надоедать ему, отец повернул в боковую аллею, а я побежал к калитке.
Я сильно недолюбливал старого филина из замка, и теперь сердце мое дрогнуло предчувствием. Я понял, что подслушанный мною разговор относился к моим друзьям и, быть может, также ко мне. Тыбурций, которому я рассказал об этом случае, скорчил ужасную гримасу.
– Уууф, малый, какая это неприятная новость!.. О, проклятая старая гиена!
– Отец его прогнал, – заметил я в виде утешения.
– Твой отец, малый, самый лучший из всех судей на свете. У него есть сердце; он знает много… Быть может, он уже знает все, что может сказать ему Януш, но он молчит; он не считает нужным травить старого беззубого зверя в его последней берлоге… Но, малый, как бы тебе объяснить это? Твой отец служит господину, которого имя – закон. У него есть глаза и сердце только до тех пор, пока закон спит себе на полках; когда же этот господин сойдет оттуда и скажет твоему отцу: «А ну-ка, судья, не взяться ли нам за Тыбурция Драба, или как там его зовут?» – с этого момента судья тотчас запирает свое сердце на ключ, и тогда у судьи такие твердые лапы, что скорее мир повернется в другую сторону, чем пан Тыбурций вывернется из его рук… Понимаешь ты, малый?.. Вся беда моя в том, что у меня с законом вышло когда-то, давно уже, некоторое столкновение… то есть, понимаешь, неожиданная ссора… ах, малый, очень это была крупная ссора!
С этими словами Тыбурций встал, взял на руки Марусю и, отойдя с нею в дальний угол, стал целовать ее, прижимаясь своею безобразной головой к ее маленькой груди. А я остался на месте и долго стоял в одном положении под впечатлением странных речей странного человека. Несмотря на причудливые и непонятные обороты, я отлично схватил сущность того, что говорил об отце Тыбурций, и фигура отца в моем представлении еще выросла, облеклась ореолом грозной, но симпатичной силы и даже какого-то величия. Но вместе с тем усиливалось и другое, горькое чувство…
«Вот он какой, – думалось мне. – Но все же он меня не любит».
Ясные дни миновали, и Марусе опять стало хуже. На все наши ухищрения с целью занять ее она смотрела равнодушно своими большими, потемневшими и неподвижными глазами, и мы давно уже не слышали ее смеха. Я стал носить в подземелье свои игрушки, но и они развлекали девочку только на короткое время. Тогда я решился обратиться к своей сестре Соне.
У Сони была большая кукла, с ярко раскрашенным лицом и роскошными льняными волосами, подарок покойной матери. На эту куклу я возлагал большие надежды и потому, отозвав сестру в боковую аллейку сада, попросил дать мне ее на время. Я так убедительно просил ее об этом, так живо описал ей бедную больную девочку, у которой никогда не было своих игрушек, что Соня, которая сначала только прижимала куклу к себе, отдала мне ее и обещала в течение двух-трех дней играть другими игрушками, ничего не упоминая о кукле.
Действие этой нарядной фаянсовой барышни на нашу больную превзошло все мои ожидания. Маруся, которая увядала, как цветок осенью, казалось, вдруг опять ожила. Она так крепко меня обнимала, так звонко смеялась, разговаривая со своей новой знакомой… Маленькая кукла сделала почти чудо: Маруся, давно уже не сходившая с постели, стала ходить, водя за собой свою белокурую дочку, и по временам даже бегала, по-прежнему шлепая по полу слабыми ногами.
Зато мне эта кукла доставила очень много тревожных минут. Прежде всего, когда я нес ее за пазухой, направляясь с нею на гору, в дороге мне попался старый Януш, который долго провожал меня глазами и качал головой. Потом, дня через два, старушка няня заметила пропажу и стала соваться по углам, везде разыскивая куклу. Соня старалась унять ее, но своими наивными уверениями, что ей кукла не нужна, что кукла ушла гулять и скоро вернется, только вызывала недоумение служанок и возбуждала подозрение, что тут не простая пропажа. Отец ничего еще не знал, но к нему опять приходил Януш и был прогнан – на этот раз с еще большим гневом; однако в тот же день отец остановил меня на пути к садовой калитке и велел остаться дома. На следующий день повторилось то же, и только через четыре дня я встал рано утром и махнул через забор, пока отец еще спал.
На горе дела были плохи, Маруся опять слегла, и ей стало еще хуже; лицо ее горело странным румянцем, белокурые волосы раскидались по подушке; она никого не узнавала. Рядом с ней лежала злополучная кукла, с розовыми щеками и глупыми блестящими глазами.
Я сообщил Валеку свои опасения, и мы решили, что куклу необходимо унести обратно, тем более что Маруся этого и не заметит. Но мы ошиблись! Как только я вынул куклу из рук лежащей в забытьи девочки, она открыла глаза, посмотрела перед собой смутным взглядом, как будто не видя меня, не сознавая, что с ней происходит, и вдруг заплакала тихо-тихо, но вместе с тем так жалобно, и в исхудалом лице, под покровом бреда, мелькнуло выражение такого глубокого горя, что я тотчас же с испугом положил куклу на прежнее место. Девочка улыбнулась, прижала куклу к себе и успокоилась. Я понял, что хотел лишить моего маленького друга первой и последней радости ее недолгой жизни.
Валек робко посмотрел на меня.
– Как же теперь будет? – спросил он грустно.
Тыбурций, сидя на лавочке с печально понуренною головой, также смотрел на меня вопросительным взглядом. Поэтому я постарался придать себе вид по возможности беспечный и сказал:
– Ничего! Нянька, наверное, уж забыла.
Но старуха не забыла. Когда я на этот раз возвратился домой, у калитки мне опять попался Януш; Соню я застал с заплаканными глазами, а нянька кинула на меня сердитый, подавляющий взгляд и что-то ворчала беззубым, шамкающим ртом.
Отец спросил у меня, куда я ходил, и, выслушав внимательно обычный ответ, ограничился тем, что повторил мне приказ ни под каким видом не отлучаться из дому без его позволения. Приказ был категоричен и очень решителен; ослушаться его я не посмел, но не решался также и обратиться к отцу за позволением.
Прошло четыре томительных дня. Я грустно ходил по саду и с тоской смотрел по направлению к горе, ожидая, кроме того, грозы, которая собиралась над моей головой. Что будет, я не знал, но на сердце у меня было тяжело. Меня в жизни никто еще не наказывал; отец не только не трогал меня пальцем, но я от него не слышал никогда ни одного резкого слова. Теперь меня томило тяжелое предчувствие. Наконец меня позвали к отцу, в его кабинет. Я вошел и робко остановился у притолоки. В окно заглядывало грустное осеннее солнце. Отец некоторое время сидел в своем кресле перед портретом матери и не поворачивался ко мне. Я слышал тревожный стук собственного сердца.
Наконец он повернулся. Я поднял на него глаза и тотчас же опустил их в землю. Лицо отца показалось мне страшным. Прошло около полминуты, и в течение этого времени я чувствовал на себе тяжелый, неподвижный, подавляющий взгляд.
– Ты взял у сестры куклу?
Эти слова упали вдруг на меня так отчетливо и резко, что я вздрогнул.
– Да, – ответил я тихо.
– А знаешь ты, что это подарок матери, которым ты должен бы дорожить, как святыней?.. Ты украл ее?
– Нет, – сказал я, подымая голову.
– Как нет? – вскрикнул вдруг отец, отталкивая кресло. – Ты украл ее и снес!.. Кому ты снес ее?.. Говори!
Он быстро подошел ко мне и положил мне на плечо тяжелую руку. Я с усилием поднял голову и взглянул вверх. Лицо отца было бледно, глаза горели гневом. Я весь съежился.
– Ну, что же ты?.. Говори! – И рука, державшая мое плечо, сжала его сильнее.
– Н-не скажу! – ответил я тихо.
– Не скажу, – прошептал я еще тише.
– Скажешь, скажешь!..
– Нет, не скажу… никогда, никогда не скажу вам… Ни за что!
В эту минуту во мне сказался сын моего отца. Он не добился бы от меня иного ответа самыми страшными муками. В моей груди, навстречу его угрозам, подымалось едва осознанное оскорбленное чувство покинутого ребенка и какая-то жгучая любовь к тем, кто меня пригрел там, в старой часовне.
Отец тяжело перевел дух. Я съежился еще более, горькие слезы жгли мои щеки. Я ждал.
Я знал, что он страшно вспыльчив, что в эту минуту в его груди кипит бешенство. Что он со мной сделает? Но мне теперь кажется, что я боялся не этого… Даже в эту страшную минуту я любил отца и вместе с тем чувствовал, что вот сейчас он бешеным насилием разобьет мою любовь вдребезги. Теперь я совсем перестал бояться. Кажется, я ждал и желал, чтобы катастрофа наконец разразилась… Если так – пусть… тем лучше – да, тем лучше.
Отец опять тяжело вздохнул. Справился ли он сам с овладевшим им исступлением, я до сих пор не знаю. Но в эту критическую минуту раздался вдруг за открытым окном резкий голос Тыбурция:
– Эге-ге!.. Мой бедный маленький друг…
«Тыбурций пришел!» – промелькнуло у меня в голове, но, даже чувствуя, как дрогнула рука отца, лежавшая на моем плече, я не представлял себе, чтобы появление Тыбурция или какое бы то ни было другое внешнее обстоятельство могло стать между мною и отцом, могло отклонить то, что я считал неизбежным.
Между тем Тыбурций быстро отпер входную дверь и, остановившись на пороге, в одну секунду оглядел нас обоих своими острыми, рысьими глазами.
– Эге-ге!.. Я вижу моего молодого друга в очень затруднительном положении…
Отец встретил его мрачным и удивленным взглядом, но Тыбурций выдержал этот взгляд спокойно. Теперь он был серьезен, не кривлялся, и глаза его глядели как-то особенно грустно.
– Пан судья! – заговорил он мягко. – Вы человек справедливый… отпустите ребенка. Малый был в «дурном обществе», но, видит бог, он не сделал дурного дела, и если его сердце лежит к моим оборванным беднягам, то, клянусь, лучше велите меня повесить, но я не допущу, чтобы мальчик пострадал из-за этого. Вот твоя кукла, малый!
Он развязал узелок и вынул оттуда куклу.
Рука отца, державшая мое плечо, разжалась. В лице виднелось изумление.
– Что это значит? – спросил он наконец.
– Отпустите мальчика, – повторил Тыбурций, и его широкая ладонь любовно погладила мою опущенную голову. – Вы ничего не добьетесь от него угрозами, а между тем я охотно расскажу вам все, что вы желаете знать… Выйдем, пан судья, в другую комнату.
Отец, все время смотревший на Тыбурция удивленными глазами, повиновался. Оба они вышли, а я остался, подавленный ощущениями, переполнившими мое сердце. В эту минуту я ни в чем не отдавал себе отчета. Был только маленький мальчик, в сердце которого встряхнули два разнообразных чувства: гнев и любовь – так сильно, что это сердце замутилось. Этот мальчик был я, и мне самому себя было как будто жалко. Да еще были два голоса, смутным, хотя и оживленным говором звучавшие за дверью…
Я все еще стоял на том же месте, как дверь кабинета отворилась и оба собеседника вошли. Я опять почувствовал на своей голове чью-то руку и вздрогнул. То была рука отца, нежно гладившая мои волосы.
Тыбурций взял меня на руки и посадил, в присутствии отца, к себе на колени.
– Приходи к нам, – сказал он, – отец тебя отпустит попрощаться с моей девочкой… Она… она умерла.
Я вопросительно поднял глаза на отца. Теперь передо мной стоял другой человек, но в этом именно человеке я нашел что-то родное, чего тщетно искал в нем прежде. Он смотрел на меня обычным своим задумчивым взглядом, но теперь в этом взгляде виднелся оттенок удивления и как будто вопрос. Казалось, буря, которая только что пронеслась над нами обоими, рассеяла тяжелый туман, нависший над душой отца. И отец только теперь стал узнавать во мне знакомые черты своего родного сына.
Я доверчиво взял его руку и сказал:
– Я ведь не украл… Соня сама дала мне на время…
– Д-да, – ответил он задумчиво, – я знаю… Я виноват перед тобою, мальчик, и ты постараешься когда-нибудь забыть это, не правда ли?
Я с живостью схватил его руку и стал ее целовать. Я знал, что теперь никогда уже он не будет смотреть на меня теми страшными глазами, какими смотрел за несколько минут перед тем, и долго сдерживаемая любовь хлынула целым потоком в мое сердце.
Теперь я его уже не боялся.
– Ты отпустишь меня теперь на гору? – спросил я, вспомнив вдруг приглашение Тыбурция.
– Да-да… Ступай, ступай, мальчик, попрощайся, – ласково проговорил он все еще с тем же оттенком недоумения в голосе. – Да, впрочем, постой… пожалуйста, мальчик, погоди немного.
Он ушел в свою спальню и, через минуту выйдя оттуда, сунул мне в руку несколько бумажек.
– Передай это… Тыбурцию… Скажи, что я покорнейше прошу его – понимаешь?.. покорнейше прошу – взять эти деньги… от тебя… Ты понял?.. Да еще скажи, – добавил отец, как будто колеблясь, – скажи, что если он знает одного тут… Федоровича, то пусть скажет, что этому Федоровичу лучше уйти из нашего города… Теперь ступай, мальчик, ступай скорее.
Я догнал Тыбурция уже на горе и, запыхавшись, нескладно исполнил поручение отца.
– Покорнейше просит… отец… – И я стал совать ему в руку данные отцом деньги.
Я не глядел ему в лицо. Деньги он взял и мрачно выслушал дальнейшее поручение относительно Федоровича.
В подземелье, в темном углу, на лавочке лежала Маруся. Слово «смерть» не имеет еще полного значения для детского слуха, и горькие слезы только теперь, при виде этого безжизненного тела, сдавили мне горло. Моя маленькая приятельница лежала серьезная и грустная, с печально вытянутым личиком. Закрытые глаза слегка ввалились и еще резче оттенились синевой. Ротик немного раскрылся, с выражением детской печали. Маруся как будто отвечала этою гримаской на наши слезы.
«Профессор» стоял у изголовья и безучастно качал головой. Кто-то стучал в углу топором, готовя гробик из старых досок, сорванных с крыши часовни. Марусю убирали осенними цветами. Валек спал в углу, вздрагивая сквозь сон всем телом, и по временам нервно всхлипывал.
Заключение
Вскоре после описанных событий члены «дурного общества» рассеялись в разные стороны.
Тыбурций и Валек совершенно неожиданно исчезли, и никто не мог сказать, куда они направились теперь, как никто не знал, откуда они пришли в наш город.
Старая часовня сильно пострадала от времени. Сначала у нее провалилась крыша, продавив потолок подземелья. Потом вокруг часовни стали образовываться обвалы, и она стала еще мрачнее; еще громче завывают в ней филины, а огни на могилах темными осенними ночами вспыхивают синим зловещим светом.
Только одна могила, огороженная частоколом, каждую весну зеленела свежим дерном, пестрела цветами.
Мы с Соней, а иногда даже с отцом посещали эту могилу; мы любили сидеть на ней в тени смутно лепечущей березы, в виду тихо сверкавшего в тумане города. Тут мы с сестрой вместе читали, думали, делились своими первыми молодыми мыслями, первыми планами крылатой и честной юности.
